На встрече с представителями бизнеса глава УФНС по Петербургу Александр Гнедых, его ведомство на днях  завершило первую в своей истории медиативную процедуру. Без привлечения суда в рамках трехстороннего переговорного процесса одной из городских компаний была предоставлена возможность без дополнительных санкций уточнить свою налоговую декларацию и в оговоренные соглашением сроки погасить задолженность. Одна их особенностей такого решения — оно регистрируется у нотариуса и носит признаки официального документа — как мировое соглашение.

ФНС делает Петербург одним из пилотных регионов по внедрению практики медиативных переговоров с должниками. Это означает, что теперь с налоговой будет проще договориться, и если не оспорить начисленную недоимку, то хотя бы избежать дополнительных санкций.

Медиация — это система досудебного решения гражданских споров. Суть в привлечении третьей стороны — независимой и незаинтересованной, которая не должна разбираться в верности или ложности аргументации двух сторон, а лишь способствовать нахождению общих для них целей и выстраиванию общей позиции исходя из них, а не из противоречий.

Петербургская налоговая гордится результативностью своей работы. Число выездных налоговых проверок снизилось за пять лет в 4 раза — бизнес предпочитает платить, не дожидаясь их. Те же, кто проявляет принципиальность, платят все больше и больше.

«Эффективность одной налоговой проверки за 5 лет выросла с 33 млн до 157 млн рублей», — рапортует Александр Гнедых. Также он рассказал, что объем средств, выплаченных в рамках уточнений деклараций без проведения выездных проверок, за 9 месяцев 2020 года вырос больше чем в 2,5 раза по сравнению с прошлым годом.

Разумеется, у этой эффективности есть и обратная сторона, которая кажется особенно рельефной, когда мы понимаем, в каких экономических условиях ее удалось достичь: спад в промышленности и торговле из-за пандемии, общее падение деловой активности, снижение ВВП и прочие коронавирусные следствия.

До сих пор одна из главных проблем городского бизнеса в общении с налоговой заключалась в закрытости механизма принятия решения. После того как инспектор выносил решение о недоимке или об отказе в возмещении НДС, компания могла написать жалобу с разъяснением своей позиции, однако логика принятия решения по ней непрозрачна. ФНС лишь присылает уже готовое решение. Единственный законный и предусмотренный процедурой способ привлечь каких-то третьих лиц к этому «спору в одни ворота» — подать иск в суд, говорит Владимир Меньшиков, председатель НП «Союз малых предприятий СПб». Однако пока идут тяжбы, ФНС имеет полное право ограничить движение по счетам строптивых компаний, по сути заблокировав их работу. То есть самый простой путь, по которому и идет большинство бизнесменов, — сперва заплатить все, что требует налоговая, даже если это кажется несправедливым, а лишь потом идти в суд и пытаться вернуть свои деньги.

Едва ли не самый благоприятный в таком случае исход — мировое соглашение.

Оно особенно актуально, к примеру, если у компании на счетах недостаточно денег, чтобы оплатить недоимки и требуется время, чтобы собрать их. Однако отсрочка очень нечасто применяется даже в этом случае или оговаривается в трудновыполнимой для налогоплательщика форме, сетует Игорь Шикалов, первый вице-президент Союза промышленников и предпринимателей Петербурга.

Но, даже чтобы прийти к такому исходу, у компаний уходит очень много времени, особенно в этом, особенно успешном для налоговой, году. «Процедура судебных разбирательств усложнена. Заседания происходят с колоссальной отсрочкой. Некоторые предприятия не доживают до того, как их дела разбираются», — говорит Дмитрий Панов, председатель петербургского регионального отделения «Деловой России».

Еще одно узкое место — регламенты, по которым работает ФНС,

практически не оставляют инспекторам возможности проявлять гибкость в общении с налогоплательщиком. Даже такой лояльный механизм, как мировые соглашения, который позволяет по максимуму соблюсти интересы бизнеса, а налоговой проявить хотя бы видимость компромисса, по сути, является судебной процедурой и в обязательном порядке утверждается в арбитраже, — обращает внимание уполномоченный по правам предпринимателей в Петербурге Александр Абросимов.

Как рассказал Александр Гнедых, практика досудебного решения вопросов уже показала свою эффективность, и Петербург в ней чуть ли всероссийский ориентир: 11% городских неплательщиков (в трактовке налоговой) воспользовались правом уточнить свои декларации без выездных проверок — на основании лишь контрольно-аналитических действий инспекторов и последующих бесед с компаниями. Из 20 миллиардов рублей, собранных по такой процедуре по всей стране, на Петербург приходится восемь.

«Если мы видим разрывы по уплате НДС, видим, что у компаний есть признаки других неисполнений налоговых обязательств, мы приглашаем их для общения и показываем, что они своими действиями завели себя в рисковую зону. Затем показываем, как без дополнительных мероприятий они могут себя из этой зоны вывести», — рассказывает Александр Гнедых.

При этом финансовые стимулы у предприятий не доводить дело до выездной проверки более чем весомые. Поданная после такой беседы уточненная декларация не снизит размера налоговой претензии, так же обязательно будет заплатить пени (1/300 ставки рефинансирования в день или даже меньше). Налоговая при этом теряет основания для начисления финансовых санкций, которые в разных случаях могут составлять 20–40% от суммы недоимки, если она будет найдена в ходе выездной проверки.

Однако, разумеется, далеко не все бизнесмены готовы платить все, что им насчитает налоговая, по первому требованию. Многие из них уверены в своей правоте и желают поспорить. Те беседы, которые сейчас проходят в стенах налоговых инспекций, по сути, не имеют никакой процессуальной значимости. И если даже предприниматель сможет с документами в руках доказать, что инспектор ошибся в своих расчетах, за этим крайне редко следует именно что снятие претензий.

Еще одна проблема — убедить налоговую повременить с выплатой даже признанного долга не так-то легко — у инспекторов крайне мало законных механизмов сделать это. И чтобы не доводить такие разборки до суда, как раз и подойдет медиатор, сделка с его участием придаст договоренностям формальность, а аргументы бизнеса будут восприняты более объективно, рассказывает Александр Гнедых. Ну, и вишенка на торте — в отличие от уже привычных мировых соглашений медиативные процедуры не требуют обязательного обеспечения обязательств налогоплательщика (закладывания имущества или банковской гарантии).

Вместе с тем у представителей бизнеса есть несколько вопросов, которые не нашли ответа в ходе онлайн-встречи в понедельник. Так, Юрий Бурчаков, президент СПб Торгово-промышленной палаты, обращает внимание на случаи, когда с предпринимателя пытаются снять долги, которые имеются у его подрядчика. «Не знаю, насколько медиация способна это решить», — говорит Бурчаков, вспоминая, что до сих пор использование медиаторов в других, не налоговых спорах, не смогло продемонстрировать большую эффективность, а в дискуссиях с ФНС это, на его взгляд, может выглядеть как «примиренческая процедура».

Сама процедура привлечения медиатора в налоговые споры

пока недостаточно формализована, и в Петербурге используется по внутренним регламентам. Александр Гнедых признается, что пока только планирует направить в центральный аппарат предложение о том, чтобы она была принята на вооружение в федеральном масштабе, и в этом случае регламенты будут прописаны уже четко. Пока же взаимодействие в таком формате для петербургских предпринимателей будет происходить, по сути, на ощупь. «Неясны риски, не прописана возможная ответственность за неисполнение, непонятно, сколько это будет стоить», — перечисляет Марианна Чугаева, глава комитета по правовым вопросам НП «Гильдия профессиональных участников рынка оказания услуг в области таможенного дела и ВЭД».

Денис Лебедев, «Фонтанка.ру»