Конфликт находится в работе, и разумеется, предложение о медиации я сделаю. Не даром много сил и энергии наш Центр потратил на обучение медиаторов и создание реестра медиаторов! Не раз они помогали урегулировать очередной "тупиовый спор". А пока рассмотрим аналогичные примеры. Заметим, что Джей Фолберг* рассматривает конфликты между членами семьи по вопросам наследования бизнеса и недвижимости (поместья, тресты, предприятия) как наиболее сложные и дорогостоящие. Он считает, что когда братья и сестры спорят относительно имущества хозяйственного общества (товарищества), в действительности они разрешают извечные вопросы соперничества и доминирования. После того, как глава семейства утратил(а) контроль над бизнесом, наследники зачастую остаются в двусмысленном положении или, того хуже, — в противоречии с собственными представлениями о своей законной роли. При поверхностном взгляде споры представляются не такими острыми и ожесточенными, чем в действительности, менее противоречивыми; намерения друг друга кажутся ясными, ожидания — что непременно оправдаются, а перемены будут исключительно в лучшую сторону.
Mediating Family Property and Estate Conflicts: Keeping the Peace and Preserving Family Wealth by Jay Folberg // JAMS Dispute Resolution ALERT, Vol. 9, No. 2, 2009.
Семейный бизнес - счастье или несчастье?
Для любого бизнеса свойственно смешение частной собственности с той, что вовлечена в дело. Именно поэтому корпоративное и антимонопольное законодательства требуют раскрытия информации об аффилированных лицах (5) и содержат ограничения на совершение сделок между такими лицами. Вместе с тем, ряд предприятий малого бизнеса являются, по сути, семейными.
Типичный пример: Андрей, владелец торговой компании, решил создать «свое дело» для жены Светланы — главным образом, чтобы чем-то занять ее после рождения второго ребенка, который к тому времени подрос и начал ходить в детский сад. Супруги открыли ресторан русской национальной кухни «Домашние обеды», учредив его в форме ООО с долями по 50%. Светлана стала директором. На старте нового бизнеса никто не считал, кто и сколько внес денег – все они были деньгами семьи и, в конечном счете, заработаны Андреем. Бывали случаи, когда Андрей «пробивал» выручку своего торгового предприятия через кассовый аппарат «Домашних обедов». Если возникала необходимость в оборотных средствах, деньги свободно перетекали из одного предприятия в другое.
Конец семейной идилии
Идиллия продолжалась до той поры, пока Светлана не развила свой бизнес, а главное – когда почувствовала ответственность за принимаемые ею решения. Например, она сумела провести конкурс и отыскать хороших барменов, официантов со знанием иностранного языка (гостями ресторана часто оказывались иностранные туристы, интересующиеся русской кухней). Светлана наработала важные деловые связи и заключила выгодные контракты на проведение корпоративных мероприятий под девизом «отдохни как дома».
Между супругами (а теперь партнерами) возникли разногласия: как вести бизнес, кто главнее и чей вклад более ценен. Даже издержки по ремонту в собственном доме и подарки родителям Светланы стали учитываться в стоимостном выражении – все это должно было финансироваться строго на паритетных началах. Андрей был разгневан «несправедливыми» требованиями тещи отремонтировать стиральную машину (им же ранее подаренную, доставленную и установленную). В представлении Андрея нарушение принципа «дареному коню в зубы не смотрят» являлось одним из тяжелейших грехов, а по мнению тещи сын (Андрея она любила и уважала как родного сына) должен заботиться о родителях!
Светлана стала меньше внимания уделять детям и ведению домашнего хозяйства, часто задерживалась на работе, а дома постоянно отвечала на телефонные звонки. «Вот и нашел занятие для жены», — с грустью думал Андрей. В семье начались скандалы, сопровождающиеся оскорблениями, угрозами физической расправы и уголовного преследования. Андрей практически перестал общаться с женой, домой приходил заполночь. Все вопросы супруги решали по электронной почте. Заговорили о разводе.
Специалисты по бракоразводным процессам зачастую придерживаются убеждения, что «ключевые» фразы супругов типа «мои чувства к нему умерли» или «все это мы уже проходили» свидетельствуют о том, что фактически брачные отношения прекратились. Судьи полагают, что сам факт обращения к их услугам говорит о готовности пары к разводу. Брюс Дерман и Уэнди Грегсон считают, что на самом деле это далеко не так (6).
Большинство разводящихся пар оказываются не готовыми к расторжению брака.
Именно неготовность к разводу является наиболее важным фактором, сдерживающим преждевременное прекращение брака или начало состязательных судебных процедур в процессе развода. В жизни любого человека последствия развода могут сказываться долгие годы или всю оставшуюся жизнь.
Это важное решение требует гораздо большего внимания, чем ему обычно придают как супружеские пары, так и профессионалы. Как только супруги будут подготовлены к разводу, то сразу смогут начать процесс расторжения брака, находясь, образно говоря, в одной лодке. Это устранит большую часть эмоциональной и финансовой борьбы — одной из важнейших причин беспощадных состязательных процедур.
Причина, по которой многие люди даже не думают о том, готовы ли они к разводу, проста: им кажется, что чем раньше удастся выйти из травмирующей ситуации, тем лучше. Совершенно естественно стремление людей, находящихся в трудном браке, как можно быстрее добиться развода, чтобы двигаться дальше, жить собственной жизнью. Родственники и друзья часто поощряют это. К сожалению, в большинстве случаев происходит наоборот. Пары, поспешившие с решением о расторжении брака, не имели достаточно времени, чтобы разобраться в своих истинных чувствах, рассмотреть различные варианты преодоления кризиса в отношениях. В результате они оказываются в растерянности, столкнувшись с бурей эмоций, сложными правовыми вопросами и принятием не требующих отлагательства решений, кардинально меняющих их жизнь. Довольно часто экс-супруги достигают таких соглашений, которые потом не могут исполнить, и вместо улучшения ситуации обнаруживают, что «сторговали» один букет проблем на другой (обменяли шило на мыло). Поэтому неудивительно, что они приходят к запутанным и длительным судебным процедурам, а на столь желанный «быстрый» развод уходят годы.
Светлана и Андрей разводились в течение нескольких лет. Они ошибочно полагали, что смогут как деловые люди обо всем договориться сами. Но обнаружили, что дети, родители и бизнес создают непреодолимые трудности как в совместной жизни, так и в расставании. Им потребовалась помощь медиатора по бракоразводному процессу. Профессиональный посредник помог Светлане и Андрею освободиться от взаимных эмоциональных обвинений, урегулировать регламент общения с детьми и вопросы, связанные с их обучением, заключить нотариальное соглашение о разделе имущества (7). Вроде бы простые документы и соглашения, но они потребовали нескольких месяцев работы и многих сессий медиации.
Что касается судебной процедуры развода (8), то она прошла достаточно формально и в данной ситуации не представляла сложности. Однако на практике семейные споры сопряжены с огромными финансовыми затратами на судебный процесс — и это лишь одна скрытая сторона внутрисемейного иска (3). Но есть и другая, не менее важная. Судебные документы и само разбирательство являются открытыми. Публичность разрешения споров часто «цементирует» позиции сторон и компромисс достигается с трудом, поэтому одним из основных преимуществ медиации в таких спорах является конфиденциальность (сохранение семейных секретов вне поля досягаемости любопытной публики).
Союз "Сибирский Центр медиации"