Следователя (прокурора) нужно оставлять раздраженным, доведенным до бешенства, проигравшим в дуэли между безоружным человеком и махиной палачества, подлости и садизма - так рекомендует учёный. Когда знаменитый писатель Вениамин Каверин только начал работать над планом «Двух капитанов», его старший брат Лев Зильбер страдал от боли, получая удары коваными сапогами в живот

и корчась на каменном полу Бутырской тюрьмы. Его пытали, чтобы заставить признаться в намерении заразить Москву энцефалитом через водопровод. Это был второй арест.

Первый раз вирусолога Зильбера арестовали в 1930 году «за распространение чумы в Советской Армении», сразу после того, как он победил страшную эпидемию этой болезни в Нагорном Карабахе. Он не оговорил себя тогда и не собирался делать это сейчас — никакие пытки не могли заставить его подписать признание в шпионаже в пользу иностранного государства.

Человек огромной силы воли и мужества,

н позже напишет в своём дневнике: «Следователя нужно оставлять в состоянии раздражения, доведённого до ярости, проигравшего в противостоянии между безоружным человеком и системой жестокости, подлости и садизма».

Всего пару месяцев назад — весной 1937 года — он совершил прорывное открытие. Он выделил из мозга человека, умершего от клещевого энцефалита, первый в истории медицины штамм этого смертельного вируса. Вакцину он разработать не успел — вместо лаборатории его ждали донос, тюремная камера, сломанные рёбра, отбитые почки, пытки бессонницей и голодом.

Его отправили отбывать срок в Печорские лагеря, где он почти уже умер от голода и переохлаждения, когда жена начальника лагеря начала рожать раньше срока. Зильбер успешно принял ребёнка и в благодарность был назначен главным врачом в лазарете. Заключённые в то время массово умирали от пеллагры — тяжёлой разновидности авитаминоза. Зильбер провёл серию экспериментов и разработал лекарство от пеллагры на основе мха и дрожжей. Тысячи жизней были спасены.

Лагерного доктора срочно вызвали в Москву. В 1939 году он был освобождён и стал заведующим отделом вирусологии в Центральном институте эпидемиологии и микробиологии Наркомздрава СССР, но в 1940 году был арестован в третий раз. Его снова пытали, и он снова ничего не подписал. В результате он оказался в «химической шарашке», где разрабатывали дешёвые методы производства спирта.

Там, покупая у заключённых живых крыс за махорку, он провёл серию экспериментов, в ходе которых подтвердил вирусную природу рака. Своё революционное открытие он записал микроскопическим шрифтом на двух листках папиросной бумаги, которые смог незаметно передать на волю во время свидания с первой женой. Она — сама известный микробиолог — смогла собрать подписи авторитетных медицинских светил СССР под просьбой освободить гениального коллегу.

Открытие Зильбера было настолько важным, что за вирусолога вступился даже главный хирург Красной Армии Николай Бурденко. Его письмо с подписями более чем десятка академиков легло на стол Сталину в марте 1944 года. В тот же день Зильбера освободили.

Летом 1945 года он нашёл и привёз в СССР семью — жену, сестру жены и двоих сыновей, которые выжили в немецких рабочих лагерях, где провели три с половиной года. В том же году произошло невероятное событие: Сталин лично извинился перед учёным и вручил ему премию своего имени. Такого случая, когда всемогущий генералиссимус попросил прощения у «стёртого в лагерную пыль», битого, ломаного, но не сломленного интеллигента, история не помнит.

Льва Зильбера избрали действительным членом Академии медицинских наук, назначили научным руководителем Института вирусологии АМН СССР и главой отдела вирусологии и иммунологии опухолей Института эпидемиологии, микробиологии и инфекционных болезней АМН СССР.

Победить рак Льву Зильберу не удалось. Но всей своей жизнью он доказал, что страшная опухоль произвола, поразившая нашу страну, отступает перед силой человеческого духа и чистотой сердца.

Лев Александрович Зильбер навсегда останется в нашей памяти не только как великий учёный, но и как безоружный человек, победивший в противостоянии с «системой жестокости, подлости и садизма».